Преподобномученик Афанасий, игумен Брестский

(память 20 июля и 5 сентября по старому стилю)

“О, если бы верно взвешены были вопли мои, и вместе с ними положили на весы страдание мое! Оно верно перетянуло бы песок морей!” (Иов 6, 2-3) — мог бы вспомнить слова многострадального Иова преподобный мученик Афанасий, игумен Брестский, сражавшийся мечом духовным за православную веру, гонимый и убиенный отступниками, сыновья-ми лжи.

Преподобномученик Афанасий родился около 1595-1600 года в небогатой православной семье, вероятно, обедневшего шляхтича (судя по тому, что служил будущий игумен учителем при дворе магната). Возможно, он был из семьи городского ремесленника — как сам на то указывает в мемуарах, называя себя “нендзым Человеком, простым, гарбарчиком, калугером убогим”. Как это часто бывает, у нас нет сведений ни о месте рождения, ни о мирском имени святого; неизвестно также, чем является имя “Филиппович” — фамилией или отчеством.

Вероятно, начальные знания Афанасий получил в одной из братских школ, где, наученные греческому и церковнославянскому языку, слову Божию и святоотеческим творениям, готовились высокообразованные люди, могущие противостоять униатскому насилию и католическому прозелитизму. Но образование, полученное в братском училище, не вполне удовлетворяло любознательного юношу, и он прошел обучение в Виленской иезуитской коллегии, куда принимались молодые люди всех христианских конфессий.

Службу свою в качестве домашнего наставника молодой ученый начал в домах православной и католической шляхты, но в 1620 году жизнь его попала в иное русло: Филипповича, положительно зарекомендовавшего себя богатыми знаниями, благонравием и бесспорном педагогическим талантом, пригласил гетман Лев Сапега, канцлер Великого княжества Литовского. Гетман поручил ему вопитание некоего “Дмитровича”, представленного Афанасию русским царевичем Иоанном — якобы племянником умершего в 1598 году Феодора Иоанновича, внуком Иоанна IV Грозного от его младшего сына Димитрия, под именем которого в 1604-1612 годах выступало несколько самозванцев. Одним из таких “претендентов” и был представлен отец ученика Афанасия, которого поляки готовили на российский престол: Димитрий-Михаил Луба, убитый в Москве во время мятежа против ополчения Лжедмитрия I. Жена Михаила Лубы Мария умерла в заключении, а малолетнего сына взял некто Войцех Белинский, который привез дитя в Польшу и выдавал за сына Димитрия и Марины Мнишек, на самом деле повешенного. Обо всем этом было объявлено на сейме перед королем, поручившим воспитание Ивана Димитриевича Льву Сапеге. Тот назначил содержание “царевичу” в шесть тысяч злотых в год из доходов Бреста и Брестского повета.

Семь лег служил Афанасий “инспектором” лжецаревича, приходя постепенно к уверенности, что этот “некий царевич московский”, “некий Луба”, “и сам о себе не знающий , что он такое”, является очередным самозванцем. Уверенность эта с течением времени усиливалась, особенно когда содержание Лубы уменьшилось до сотни злотых в год, а у самого гетмана Сапеги как-то вырвалось: “Кто его знает, кто он есть!”

Став невольным соучастником политической интриги против Московского государя, известного защитника Православия Михаила Федоровича Романова, сына русского патриарха Филарета, Филиппович в 1627 году оставил двор канцлера и удалился в келию Виленского Свято-Духова монастыря, где вскоре принял постриг от наместника Иосифа Бобриковича. В скором времени по его благословению Афанасий прошел послушание в Кутеинском монастыре под Оршей, основанном недавно, в 1623 году Богданом Стеткевичем и супругою его Еленой Соломерецкой (В. Зверинский. Материалы для историко-топографического исследования. СПб. 1892 С. 172), а затем — в Межигорской обители под Киевом, у игумена Комментария (упоминается под 1627 годом) и брата Киевского митрополита Иова Борецкого — Самуила. Впрочем, уже в 1632 году Межигорский игумен отпустил Афанасия в Вильну, где тот был рукоположен в сан иеромонаха.

В следующем году Афанасий вновь покинул монастырь Святого Духа и направился в качестве наместника игумена Леонтия Шитика в Дубойнский монастырь под Пинском, также подначаленный виленской монашеской обители, где и провел в заботах о братии, постах и молитвах три года.

В 1636 году ярый сторонник католического прозелитизма Альбрехт Радзивилл, нарушая изданные королем Владиславом IV “Статьи успокоения”, силой изгнал из Дубойнского монастыря православных насельников, чтобы передать обитель иезуитам, которые незадолго до того стараниями того же Альбрехта обосновались в Пинске. Афанасий, будучи не в силах противостоять магнату и удержать монастырь, составил жалобу с повествованием об учиненном беззаконии, но этот письменный протест, подписанный множеством православных, не принес положительных результатов.

Изгнанный из святой обители, Афанасий Филиппович пришел в Купятицкий монастырь к игумену Иллариону Денисовичу. Обитель эта была основана в 1628 году вдовою брестского каштеляна Григория Войны Аполлонией и ее сыном Василием Коптем при чудодейственной иконе Божией Матери, написанной внутри креста, некогда сожженной татарами, а после чудесно явившейся посреди пламени. Здесь, под святым покровом “малой размерами, но великой чудесами” иконы, и проживал блаженный Афанасий в сердечной дружбе с иноком Макарием Токаревским.

Этот Макарий в 1637 году привез от митрополита Петра Могилы универсал, позволяющий сбор “ялмужны” — подаяния на восстановление Купятицкой монастырской церкви. И вот, по совету братии монастыря и благословению игумена, в ноябре 1637 года Афанасий Филиппович отправился собирать пожертвования. Для этого он решился на достаточно смелые действия: направило Москву, чтобы, собирая пожертвования, искать защиты Православия у Московского царя. Незадолго перед дорогой ему было видение, которого сподобился и игумен обители: в пылающей печи горел король Сигизмунд, папский нунций и гетман Сапега. Это видение Афанасий счел благим предзнаменованием скорого торжества Православия. Непосредственно же перед уходом в Московию Афанасий, молясь в церковном притворе, видел сквозь окошко икону Богородицы и услышал какой-то шум и голос от иконы “Иду и Я с тобою! ”, а после заметил и умершего за несколько лет перед тем диакона Неемию, промолвившего: “Иду и я при Госпоже моей!” Так, заручившись обетованием чудесного покровительства Пресвятой Богородицы, простившись с братией и получив благословение игумена, Афанасий отправился в путь.

Прибыв в Слуцк, он встретился с неожиданными трудностям: архимандрит Самуил Шитик отнял у него митрополичий универсал по той причине, что Филиппович не имел права делать сборы на территории, не относящейся к Луцкой епархии. Когда же в конце января 1638 года конфликт был разрешен, Афанасий со своим спутником Волковицким направился в Кутейно просить игумена Иоиля Труцевича, связанного с наиболее известными представителями российского духовенства, посодействовать в переходе границы в Московию (над границей был усилен надзор из-за того, что казаки, опасаясь расправы после недавнего бунта, бежали из Речи Посполитой в Россию).

Взяв у игумена Иоиля рекомендательные письма “карточек, сведочных о себе”, — Филиппович направился в Копысь, Могилев, Шклов и вновь возвратился в Кутеинский монастырь, где наместник Иосиф Сурта рекомендовал пробраться в Московское царство через Трубчевск. Сбившись с дороги и едва не утонув и Днепре, ограбленные и избитые на одном из постоялых дворов, путешественники добрались, наконец, до Трубчевска. Однако и здесь их ждала неудача; князь Трубецкой категорически отказался выдать им пропуск, подозревая в них лазутчиков.

Вынужденный возвратиться, Афанасий посетил по дороге Човский монастырь, где один из старцев посоветовал ему сделал попытку перейти границу в районе Новгород-Северского при содействии тамошнего воеводы Петра Песечинского. Паломник с благодарностью принял добрый совет и пересек границу у села Шепелево.

Однако на этом не закончились трудности Афанасия: по пути в Москву у него произошла размолвка с послушником Онисимом, потерявшим надежду добиться поставленной цели.

Наконец, ходоки пришли к вратам столицы. В Москве они остановились в Замоскворечье, на Ордынке, где в марте 1638 года Афанасий составил записку царю, излагая свою миссию и историю путешествия в виде дневника. В этой записке Афанасий показал бедственное положение Православной Церкви в Речи Посполитой развернув картину насилий и надругательств над Православием, умолял Российского государя заступиться за русскую веру. Он также советовал царю сделать на воинских хоругвях изображение Купятицкой Божией Матери, с помощью которой удалось совершить столь трудное и небезопасное путешествие. Записка эта вместе с изображением чудотворного образа была передана царю. В итоге Афанасий был принят в Посольской избе, где, видимо рассказал и о готовящемся самозванце. Уже в следующем году в Польшу была послана комиссия во главе с боярином Иваном Плакидиным для выявления самозванцев; донесение главы комиссии подтвердило сведения Афанасия (Памятники русской старины. СПб. 1885. Т.8).

В цветоносное, Вербное воскресенье Афанасий покинул Москву с щедрыми пожертвованиями для Купятицкой церкви, 16 июня прибыл в Вильну, а в июле достиг пределов родной обители.

В 1640 году братия Брестского Симеонова монастыря, лишившаяся игумена, послала в Купятицы прошение благословить к ним игуменом Афанасия Филипповича либо Макария Токаревского. Выбор пал на Афанасия, который направился в Брест. Здесь он оказался в самом центре борьбы Православия с унией, ибо Брест был городом, в котором появилось на свет и как нигде больше распространилось “греко-католичество”. Еще ранее все 10 православных храмов города были превращены в униатские, и только в 1632 году православному братству удалось возвратить храм во имя Симеона Столпника с монастырем при нем, а в 1633 — церковь в честь Рождества Богородицы.

Униаты, однако, не прекратили своих посягательств, и вскоре игумену Афанасию пришлось разыскивать “фундации” на православные храмы: было найдено и занесено в городские книги магдебургии шесть документов XV века, относящихся к брестскому Никольскому братству, объединявшему монастыри Рождества Богородицы и Симеона Столпника. Найденные игуменом документы давали основания к юридическому оформлению прав Рождество-Богородичного братства, и брестский подвижник отправился в сентябре 1641 года в Варшаву на сейм, где получил 13 октября королевский привилей, подтверждавший права братчиков и позволяющий приобрести в Бресте место для постройки братского дома.

Но привилей этот надлежало ратифицировать у канцлера Альбрехта Радзивилла и подканцлера Тризны, которые отказались, даже за 30 талеров, которые мог предложить им игумен, заверить привилей своими печатями, ссылаясь на то, что “под клятвою запрещено им от святого отца папежа, чтобы более уж вера греческая здесь не множилась”. Не смогли помочь игумену Брестскому и собранные на сейме православные епископы, опасавшиеся, что в борьбе за меньшее можно потерять большее, вызвав волну новых преследований со стороны властей. Игумен Афанасий, однако, укрепленный в правоте своего дела благословением чудотворной иконы, вновь сделал попытку заверить данный привилей, — и вновь безуспешно. Тогда он явился на сейм и обратился непосредственно к королю с официальной жалобой — “супликой”, — требуя, “чтобы вера правдивая греческая основательно была успокоена, а уния проклятая уничтожена и в ничто обращена”, угрожая монарху Божией карой, если он не обуздает диктат Костела.

Обличение это, произнесенное 10 марта 1643 года, привело короля и сейм в сильнейшее раздражение. Игумена Афанасия арестовали и заключили вместе с соратником его диаконом Леонтием в доме королевского привратника Яна Железовского на несколько недель — до сеймового разъезда. Лишенный возможности разьяснить причины своего выступления, игумен Брестский возложил на себя подвиг добровольного юродства, и 25 марта, на празднование Благовещения Пресвятой Богородицы, бежал из-под стражи и, встав на улице в каптуре и параманте, бия себя посохом в грудь, принародно произнес проклятие унии.

Вскоре он был схвачен и вновь заключен под стражу, а после окончания сейма предан церковному суду. Суд, для успокоения властей, временно лишил его иерейского и игуменского сана и отправил в Киев на завершительное разбирательство консистории. В ожидании окончательного постановления суда преподобный Афанасий подготовил объяснительную записку на латыни, ибо предполагался приезд правительственного обвинителя. Вдали от раздраженной Варшавы и верховных властей суд, проходивший под председательством ректора Киево-Могилянской коллегии Иннокентия Гизеля, постановил, что Афанасий уже искупил свой “грех” заключением, и поэтому ему предоставляется свобода и возвращается священнический сан. Митрополит Петр Могила подтвердил это решение и 20 июня отправил преподобного в монастырь Симеона Столпника с посланием, в котором предписывалось быть более осторожным и сдержанным в церковных делах.

Так преподобный Афанасий возвратился в Брест, где и прожил “в покое время немалое”. Покой этот был весьма относительным, ибо не прекращались непрерывные нападения на обитель иезуитских студентов и униатских священников, оскорблявших и даже избивавших православных иноков.

Рассчитывая получить поддержку у новогородского воеводы Николая Сапеги, считавшегося патроном Симеонова монастыря, и в уповании на то, что он поможет исхлопотать охранную грамоту для православных берестейцев, преподобный Афанасий отправился в Краков, занимаясь одновременно сбором пожертвований для своей обители. К сожалению, поддержки вельможного воеводы найти не удалось, и преподобный направился к московскому послу князю Львову, проживавшему в то время в Кракове и занимавшемуся расследованием о самозванцах. Встретившись с ним, Афанасий рассказал о своем путешествии в Москву, а также сообщил множество фактов о Яне-Фавстине Лубе, предъявив одно из его последних посланий, определенные фрагменты которого давали основания возбудить против самозванца судебное расследование.

Вызванный из Кракова в Варшаву письмом варшавского юриста Зычевского, который сообщал 3 мая 1644 года, что его усилиями грамота, порученная Афанасием к заверению у канцлера, уже снабжена необходимыми печатями, и требовал выкупить привилей за шесть тысяч злотых, преподобный Афанасий безотлагательно направился в столицу. Но, когда при проверке оказалось, что привилей не внесен в королевскую метрику и, следовательно, не имеет законной силы, игумен отказался выкупить фиктивный документ.

Вернувшись в Брест из Варшавы, преподобный Афанасий заказал в бернардинском монастыре копию Купятицкой иконы и поместил ее в своей келии; вдохновленный этим образом, он приступил к сложению новой публичной жалобы, с которой рассчитывал выступить на сейме 1645 года. Для этого же он подготовил несколько десятков копий рукописной “Истории путешествия в Москву” с изображением Купятицкой иконы Божией Матери.

Планам Афанасия не суждено было сбыться: за несколько недель до открытия сейма, летом 1645 года он был арестован и под конвоем отправлен в Варшаву в качестве заложника за увезенного в Москву Лубу. Несмотря на ежедневные допросы и пытки, ободряемый своими последователями, о чем свидетельствует, к примеру, письмо некоего Михаила от 1 июня, игумен Брестский не прекратил публичной полемической деятельности и написал “Новины”, в которых поместил свой собственный духовный стих, самостоятельно положенный на музыку:

Даруй покой Церкви Своей, Христе Боже,
Терпети болт не вем, если хто з нас зможе.
Дай помощ от печали,
Абысмы вцели зостали.
В вере святой непорочной в милы лета,
Гды ж приходят страшные дни в конец света.
Вылучаеш, хто з нас, Пане,
По правици Твоей стане.
Звитяжай же зрайцов: первой униатов,
Препозитов, также и их номинатов,
Абы болш не колотили,
В покою лет конец жили.
Потлуми всех противников и их рады,
Абы болшей не чинили гневу и здрады
Межы греки и рымляны,
Гды то люд Твой ест выбраный.
Будь же сыном Православным, униате!
Ест покута живым людем, милый брате!
Христос то тебе взывает
И Пречистая чекает...

На протяжении полугода создавал неутомимый воин Христов целый ряд статей, названия которых говорят за себя: “Фундамент беспорядка Костела Римского”, “Совет набожный”, “О фундаменте церковном”, “Приготовление на суд”. Составил он и прошение королю Владиславу, поданное 29 июня 1645 года. Не зная о судьбе этого послания, игумен написал еще одну, третью “суплику” которая была подана одним из сторонников преподобного в королевскую карету во время выезда монарха.

Суплика эта обратила на себя внимание короля, но просьба об освобождении не имела никаких последствий, несмотря даже на то что 23 июля посол Гавриил Стемпковский уговорил нового Российского государя Алексия выпустить Лубу под поручительство короля и панов. Впрочем, когда королю попытались передать статью игумена Брестского “Приготовление на суд”, тот, воскликнув “не надо, не надо уже ничего; сказал его выпустить!”, не захотел принять игумена.

Вместе с тем, король Владислав предложил митрополиту Петру Могиле вызвать к себе преподобного Афанасия и поступить с ним так, как сочтет нужным. Но в то же время тюремные власти подстрекали узника к побегу, чтобы получить формальное основание для его убийства. Игумен не поддался на эту провокацию, терпеливо ожидал “порядного из тюрьмы выпущения” особенно когда возник слух, что его согласился выслушать сам король. Видимо, позже сенаторы все же убедили монарха не встречаться с лишенным свободы Брестским игуменом.

3 ноября 1645 года преподобный Афанасий в сопровождении конвоя был отправлен в Киев, где пребывал в келии Печерского монастыря. Здесь он “для ведомости людям православным” трудился над соединением всех своих трудов в единое произведение — “Диариуш”. 14 сентября 1646года, стремясь вновь заявить о своей невиновности и правоте, преподобный вновь решился на это в образе юродивого Печерской монасырской церкви. Объясняя позднее это действие, он написал “Причины поступку моего таковые в церкве святой Печаро-Киевской чудотворной на Воздвижение Честного Креста року 1646” — статью, ставшую последней в его жизни.

Спустя три с половиной месяца после упомянутых событий, 1 января 1647 года скончался митрополит Петр Могила. На погребение митрополита приехали все православные епископы Речи Посполитой, среди которых был и Луцкий иерарх Афанасий Пузына. Уезжая, он взял с собой преподобного игумена Брестского в качестве духовного лица, принадлежащего к его епархии и после настойчивых прошений брестских братчиков отправил игумена в его монастырь.

Но недолгими были мирные времена. В марте 1648 года началось восстание, во главе которого стоял Богдан Хмельницкий; еще через месяц умер король Владислав. В это время в Речи Посполитой начали действовать чрезвычайные — каптуровые — суды, и 1 июля 1648 года капитан королевской гвардии Шумский сделал донос на преподобного Афанасия, которого арестовали сразу после Божественной литургии в Рождество-Богородичной церкви.

Обвинитель докладывал суду о пересылке игуменом неких посланий и пороха казакам Богдана. Преподобный опротестовал это заявление, потребовав предоставления свидетельских показаний со стороны обвинения. Обыск, проведенный в монастыре, не дал результатов. Когда об этом было доложено инспектору-обвинителю, тот в сердцах проговорился: “Ей же, чтоб вас поубивало, что не подбросили какого ворка пороха и не сказали, будто здесь у чернецов нашли!” Впрочем, неспособные доказать собственную клевету, обвинители выдвинули другое, главное свое обвинение, и по нему решили, наконец, расправиться с праведником, который “унию святую оскорблял и проклинал”.

Понимая, что ищут лишь повода к его убийству, преподобный Афанасий заявил судьям: “Затем ли, милостивые Панове, приказали мне в себя придти, что я оскорблял и проклинал унию вашу? — Так я на сейме в Варшаве пред королем... и сенатом его пресветлым говорил и всегда всюду говорил по воле Божией. И перед вами теперь утверждаю: проклята уния ваша...”

После недолгого совещания судьи объявили игумена заслуживающим смертной казни. До получения из Варшавы окончательной санкции преподобный Афанасий, закованный в колодки, был посажен в цейхгауз. Когда же в Брест приехал католический луцкий бискуп Гембицкий и канцлер Литовского княжества Альбрехт Радзивилл, не сломленный игумен и в их присутствии заявил, что уния проклята Богом. На это бискуп ответил: “Будешь язык свой завтра перед собой в руках палача видеть!”

В ночь на 5 сентября в камеру Афанасия был послан студент-иезуит, чтобы сделать последнюю попытку склонить к измене Православию непоколебимого игумена. Попытка эта не имела успеха, и тогда с мученика сняли колодки и повели к брестскому воеводе Масальскому, который в раздражении бросил: “Имеете уже его в своих руках, делайте же с ним, что хотите!”

Из обоза воеводы гайдуки привели мученика в соседний бор у села Гершановичи, начали пытать его огнем принуждая отречься от Православия, а после приказали одному из них застрелить преподобного. Этот гайдук, который рассказал позже о гибели мученика людям, и среди них — автору повести об убиении преподобномученика, “видя, что это духовник и добрый его знакомый, сначала попросил у него прощения и благословения, а потом в лоб ему выстрелил и убил... покойный же, уже простреленный двумя пулями в лоб навылет, еще, опершись на сосну, стоял некоторое время в своей силе, так что приказали столкнуть его в ту яму. Но и там он сам повернулся лицом вверх, руки на груди накрест сложил и ноги вытянул...”

Лишь 1 мая, через восемь месяцу после этого злодейства какой-то мальчик семи или восьми лет показал симеоновской братии место, где лежало тело игумена. Земля в том месте не была освящена и принадлежала иезуитам. Монахи выкопали тело и, испросив позволения у полковника Фелициана Тышкевича, перенесли останки преподобномученика в монастырь, где погребли в храме Симеона Столпника “на правом клиросе в склепике”.

Нетленные мощи игумена Афанасия, положенные в медной раке, привлекали множество богомольцев, так что и само существование монастыря, весьма бедного со дня его основания, поддерживалось преимущественно доходами от молебных песнопений у мощей, прославленных чудотворениями.

Уже спустя десять лет после мученической кончины Брестского игумена 5 января 1658 года Киево-Печерский архимандрит Иннокентий Гизель и Лещинский игумен Иосиф Нелюбович-Тукальский доложили царю Алексею Михайловичу, что над мощами преподобного мученика Афанасия неоднократно сиял чудесный свет.

Память о святом мученике с тех пор сохраняется в народной памяти. Вскоре после кончины было написано сказание о гибели его и сложено церковное песнопение в его честь; существует также тропарь и кондак, написанные архимандритом Маркианом 30 августа 1819 года. Когда было установлено официальное празднованне — неизвестно, однако Афанасий Брестский именуется преподобным мучеником, причисленным к лику киевских святых, еще в “Истории об унии” святителя Георгия Конисского.

8 ноября 1815 года при пожаре в Симеоновской церкви расплавилась медная рака с мощами святого Афанасия, и уже на следующий день священник Самуил Лисовский нашел частицы мощей мученика и положил их на оловянном блюде под алтарем монастырской трапезной церкви. В 1823 году при принятии церковного имущества новым настоятелем Автономом подлинность их была засвидетельствована присяжными показаниями семи брестских жителей, присутствовавших при собирании частиц мощей после пожара. Вскоре Минский архиепископ Антоний по просьбе Автонома распорядился “положить мощи в ковчег и хранить оные в церкви с благоприличием”.
20 сентября 1893 года был возведен храм во имя святого преподобномученика Афанасия Брестского в Гродненском Борисоглебском монастыре, а осенью следующего года частица его святых мощей была перенесена в Леснинский женский монастырь.

Господь прославил многочисленными чудотворениями останки Своего угодника. В ноябре 1856 года помещик Поливанов, возвращавшийся из-за границы, был вынужден остановиться в Бресте по причине неожиданной болезни своего десятилетнего сына. Когда мальчик был уже при смерти, отец просил священника принести ковчежец с мощами преподобного Афанасия. Когда умирающий ребенок прикоснулся к святым мощам — он полностью исцелился. Тогда же святыня была положена в позолоченную раку, а в 1894 году над ней была изготовлена сень с изображением святого Афанасия. Еще одно чудо — исцеление смертельно больного протоиерея Василия Соловьевича — произошло 14 мая 1860 года.

Акафист святому преподобному Афанасию, игумену Брестскому

Кондак 1

Избранного Богом от юности поборника Православныя Святыя Веры и приявшаго мученический венец за исповедание ея, Святаго Преподобномученика Афанасия похвальными песньми почтим, ты же, яко предстоя пред престолом Царя Славы, от всяких нас бед свободи, да зовем ти: Радуйся, Преподобномучениче Афанасие, похвало и украшение наше.

Икос 1

Ангельский чин восприявши, ангельское житие явил еси, душу твою чистотою добродетелей украсил, непорочно Богу служил еси, словом и житием верные своя наставляя, сего ради приими от нас, преподобномучениче, сия усердныя похвалы: Радуйся, из млада Бога возлюбивый. Радуйся, заповеди Его верно сохранивый. Радуйся, соблюдший душу твою страстьми непорабощенну; Радуйся, благодатию Божию просвещенный. Радуйся, веры Христовыя истинный поборниче. Радуйся, отеческих преданий неложный защитниче. Радуйся, мученическими добротами украшенный; Радуйся, в светлый чертог Господень приятый. Радуйся, Преподобномучениче Афанасие, похвало и украшение наше.

Кондак 2

Видев суету жития мирскаго, еще от юности, в мире пребывая, удалялся еси сладостей жития сего, молитве же и службе Божией усердно прилежа и ум свой богомыслием возвышая, присно воспевал еси Господеви ангельскую песнь: Аллилуиа.

Икос 2
Разум твой божественными ученьми просвещая, красная мира сего, Преподобне, отринул еси, сего ради, водворяяся во обитель Святаго Духа града Вильны и тамо молитвою и пощением во служение Христу себе уготовляя, душеполезное сокровище стяжал еси. Мы же твое высокое любомудрие ублажая, приносим ти похвалы сия: Радуйся, прельщения юнаго возраста победивый; Радуйся, от юности жития богобоязненнаго сладость вкусивый. Радуйся, велений Христовых из млада исполнителю; Радуйся, чистоты душевныя и телесныя усердный хранителю. Радуйся, подвижниче, угождение Богу паче всего возлюбивый; Радуйся, образ отвержения себе нам показавый. Радуйся, яко путем прискорбным ко Христу последовал еси; Радуйся, яко в райския обители возвещал еси. Радуйся, Преподобномучениче Афанасие, похвало и украшение наше.

Кондак 3

Сила Всевышняго охраняющи тя непрестанно в житие твоем, яве показа тя, яко сосуд избранный во еже служити Богови и наставляти люди ко спасению, тем же и мы таковое Божественное смотрение о тебе зряше, воспеваем купно с тобою хвалебную песнь в Троице славимому Богу: Аллилуиа.

Икос 3

Имущи присно пред очима своима жертву Христову, за грехи людския принесенную, жертвенно предал еси житие твое в руце Божии и, взем крест долготерпения и злострадания, Христу последовал еси: тем же и мы, ублажающе христоподражательное житие твое, воспеваем ти сице: Радуйся, в сердце твоем образ Христа непрерывно носивый; Радуйся, Христу работати и искренно Ему служити люди научивый. Радуйся, яко очесами мысленными к свету навечернему устремлялся еси; Радуйся, яко к небеси путем прискорбным возшел еси; Радуйся, заповедей Христовых и заветов апостольских усерднейший хранителю. Радуйся, спасение душ паствы твоя изрядный рачителю; Радуйся, житием твоим праведным Богу угодивый; Радуйся, наследие царствия небеснаго богоугождением себе улучивый. Радуйся, Преподобномучениче Афанасие, похвало и украшение наше.

Кондак 4

Бурю гонений воздвигоша врази противо обители Дубойския, юже устроял, соделал еси, Преподобномучениче, оплотом Веры Православныя, ты же ведением небесным озаренный, вверив судьбы братии твоея Божию Промышлению усердно моляся с нею Богови, взывал ему: Аллилуиа.

Икос 4

Слышавше насельницы града Береста о богоугодном житии иноков Купятницкия обители, просиша игумена сия обители, да изберет единаго из братии поставити во игумена обители Берестейския. Егда же братия недоумеваша, кому же дати жезл игуменства, Промысл Божий жребием каза на тя, яко достойный сосуд божественныя благодати. Тем же и мы, дивяся чудному промышлению Божию о тебе, достохвально взываем ти: Радуйся, пастырю, от самого Бога предуказанный; Радуйся, начальниче обители, свыше избранный. Радуйся, во православии братию обители твоея укрепивый; Радуйся, молитве и терпению житием твоим вся научивый. Радуйся, обители твоея честныя от вражеских козней охранителю; Радуйся, и насельников земли Берестейския в охранении веры святыя твердый руководителю. Радуйся, в поте лица твоего Бога ради потрудивыйся; Радуйся, верный рабе, добрым делателем винограда Христова явивыйся. Радуйся, Преподобномучениче Афанасие, похвало и украшение наше.

Кондак 5

Боготечней звезде подобен был еси Преподобномучениче Афанасие, в житии твоем деяньмии ученьми добре паству твою назидая и путь истинный к горнему Иерусалиму ей указуя, тем же и ныне на небесех сияеши славою вечною и купно со лики праведных воспеваеши хвалебную песнь Богови: Аллилуиа.

Икос 5

Видев, яко защищение верных чад твоих не довлеет надеятися на силы человеческие все упование твое возложил еси на помощь Заступницы рода христианского, моляся пред образом Ея святым, именуемым Матери Божия Купятицкия и в час теплыя молитвы твоея услышал еси глас Ея, повелевающий ти бодрственно за Веру святую стояти и паству твою пред сильными мира сего защищати. Сего ради вернии научишася воспевати тебе таковая: Радуйся, в житии земнем слышати глас Пречистыя Владычицы сподобивыйся; Радуйся, гласов Ея служити Богу призванный. Радуйся, в защищении обидимых крепкое забрало; Радуйся, сильным мира сего небоязненный суда Божия провозвестителю. Радуйся, вожделений иноверия разрушителю; Радуйся, правды Божия в сердцах возстающих на Святую Веру утвердителю. Радуйся, пастырю добрый, душу свою положити за овцы своя изволивый; Радуйся, за правду гонения и скорби претерпевый. Радуйся, Преподобномучениче Афанасие, похвало и украшение наше.

Кондак 6

Проповедник учения Христова воистину явился еси, Преподобномучениче Афанасие, словом твоим в вере наставляя, житием во благочестии верным утверждая и всех поучая с любовию пети Богу: Аллилуиа.

Икос 6

Возсиял еси, Преподобномучениче, яко светильник, светяй на свещнице Истиныя Веры Христовы, высотою ума твоего озаряя души верных и разгоняя тьму нечестия и неверия, сего ради избраша тя людие, яко поборника веры сия, предстати пред лицем сильных мира сего и оградити ю от злокозненных наветов возстающих на ню. Тем же и мы достойно ублажаем тя похвалами сими: Радуйся, сущим в напастех скорый помощниче; Радуйся, обидимым крепкий заступниче. Радуйся, паствы твоея во благоустроении жития церковнаго мудрый руководителю; Радуйся, малодушием колеблемых верный укрепителю. Радуйся, враждебных наветов достохвальный отразителю; Радуйся, беспомощных присный защитителю. Радуйся, оградою крепкою обидимых явивыйся; Радуйся, пред лицем сильных мира сего изрещи правду не убоявыйся. Радуйся, Преподобномучениче Афанасие, похвало и украшение наше.

Кондак 7

Хотяй непрестанно житием своим Богу благоугождати, подвигоположник был еси, Преподобномучениче Афанасие, неослабный образ братии твоей подая в трудах, бдениих и пощениих, с любовию поучал еси их, призывая служити Богу и пети Тому: Аллилуиа.

Икос 7

Новаго подвига иноческаго жития вожделев, не отринул еси прошения иноков обители Дубойския возложити на тя бремя во благоугождении ея и, шед во обитель сию, узрел на пути мужа убога, еле жива суща, и самарянину милосердному подобищася, подъял еси его на рамена твоя и несл еси, внимая неизреченным его глаголам: сей же муж, внезапну скрывыйся от тебе, назвался сладчайшим именем Иисус. Сего ради и мы, тайне твоего боговидения дивящеся, со умилением тебе вопием: Радуйся, ко милосердию душу твою предуготовавый; Радуйся, образ сострадания людям собою явивый. Радуйся, глаголы Господни слышати сподобивыйся; Радуйся, откровение дивных тайн от Бога восприявый. Радуйся, боговидче Христов. Радуйся, боговидцу Моисеови уподобивыйся. Радуйся, таиниче Божий, еще на земли небесных благ вкусивый; Радуйся, яко Сам Пастыреначальник Иисус призвати тя на подвиг благоволивый. Радуйся, Преподобномучениче Афанасие, похвало и украшение наше.

Кондак 8

Странен и безумен показался еси людем, Преподобномучениче, егда Христа ради юродство восприяв на стогнах царствующего града истину Святыя Православныя Веры защищая и гневом Божиим отшедших от сея истины устрашая, восклицал еси: горе отступником и неверным, вера бо Православная яко солнце возсияет. Мы же словеса сия, яко пророчествие приемлюще молитвенно к тебе взываем: обьюродевший ум наш на стезю истины направи, да с тобою взываем Богу: Аллилуиа.

Икос 8

Весь еси желание мое и радость моя, сладчайший Иисусе, взывал еси ко Господу, Преподобномучениче, егда веден был на место мучения твоего, душу бо твою предав в руце Божии, тело твое сладце предал еси в руце мучителей твоих. Таковая любовь твоя ко Господу и кротость твоя мучителей смути, и сего ради один от воин, от его же руки повинен был еси прияти смерть, дивяся мужеству твоему, благословения отеческаго и прошения за сие безумное дело у тебя испроси. Мы же, благоговейно воспоминающе сие, похвалами ублажаем тя сими: Радуйся, любовию ко Христу, аки многоценным бисером, душу твою украсивый. Радуйся, действенным проповеданием сия любве верный путь во святыя нам указавый. Радуйся, мужественным смирением врагов твоих удививый. Радуйся, кротостию твоею ослепленным враждою к тебе мучителей умное прозрение даровавый. Радуйся, мужественно смерть притерпевый. Радуйся, небесную Иисусову сладость вкусивый. Радуйся, немолчныя исповедников слава. Радуйся, предивная мучеников похвало. Радуйся, Преподобномучениче Афанасие, похвало и украшение наше.

Кондак 9

Вси видящи тя в темничнем заточении, Преподобномучениче, зело дивляхуся твоему непоколебимому стоянию за веру истинную святую, заветы бо отеческия соблюдая, не токмо не устрашился еси уз, оплеваний и поруганий, но мужественно вся сия терпя за Христа, слезнаго исполнишися умиления, благодарственно воспевал еси Богу Аллилуиа.

Икос 9

Витии многовещании не возмогут изрещи радости тоя великия, ею же исполнены быша сердца достигших верно чтити святую память твою: сии, веселием одержимы помыслиша воздвигнути храм на месте мученическия кончины твоея, место же сие и по триех ста летех по кончине твоей сохрано было в памяти верных. Терн бо, прорастший на крови твоей, яко свидетель неложный соблюдаше место сие от людскаго забвения, и свеща во гробе твоем, юже имел еси в руцех твоих в час кончины твоея, истиствова место твоего упокоения. О сем убо радующеся, вернии восклицаху ти: Радуйся, путем тернистым жития твоего греховная тернии души твоея умертвивый. Радуйся, яко тернием прорастшим на гробе твоем: место упокоения твоего показавый и тем радость велию верным твоим явивый. Радуйся, хранителю обычаев церковных, со свещею возженною смерть восприявый. Радуйся, в знамении свещи зажженныя образно тайну сияния славы твоея предобразивый. Радуйся, яко храмом, созданным в память твою на гробе твоем, славно имя твое от людей прославися. Радуйся, яко на гробе твоем, яко же и древле на гробах мученических, жертва Христова за грехи людския приносится. Радуйся, неизсякаемый источниче блаженныя памяти о тебе на земли. Радуйся, цветом нетления украшенный на небеси. Радуйся, Преподобномучениче Афанасие, похвало и украшение наше.

Кондак 10

Спасти хотяй душу твою, о житии сем превременном нерадел еси, Преподобномучениче, егда бо на тя осуждение смерти изыде, с радостию великою предал еси душу в руце Богови, воспевая Ему, в мученическом подвизе тебе укрепляющему, хвалебную песнь: Аллилуиа.

Икос 10

Стеною ограждения церкви православней обещался еси быти, пророчески на сие указуя в предсмертном завете учеником твоим: тамо, идеже тело мое изъязвленное и острупленное за имя Божие положено будет, Вера Православная процветет, яко крин посреде терния и яко искра в тепле сокрытая явится, возсияет и повсюду осветит. Сего ради и мы, славяще Бога дивнаго во святых своих и тя ублажаем: Радуйся, яко за истину скорби многия и язвы претерпел еси. Радуйся, яко за исповедание и защищение Веры Православныя нетление мощей твоих во блаженном упокоении приял еси. Радуйся, духовно слепотствующих и в Законе Господнем заблуждающих пречудный руководителю. Радуйся, всех напастей и бед, обуревающих верное стадо Христово, отразителю. Радуйся, прославлением мощей твоих превеликия радости нам исполнивый. Радуйся, и неверныя нетлением телесе твоего к познанию истины православия преведый. Радуйся, твоим проречением в надежди торжества Веры Истинныя нас укрепивый. Радуйся, и по успении твоем превеликим сия веры защитником себе явивый. Радуйся, Преподобномучениче Афанасие, похвало и украшение наше.

Кондак 11

Пение всеумиленное принесоша Богови ученицы твои, Преподобномучениче, егда обретоша сокрыто от людей чтущих память твою место твоего упокоения и мощи твои нетленно пребывающия, обаче и мы, взирающи на таковую милость Божию нам явленную, благодарственно вопием прославившему тя Богу: Аллилуиа.

Икос 11

Светильник жития благочестнаго верному стаду твоему был еси, Преподобномучениче Афанасие, души твоей божественная богатства Духа Святаго собрав, за Христа мученичество исповедания приял еси, тем же и мы, молитвами твоими, просвещашеся вопием ти: Радуйся, светильниче благодатный жития благочестнаго. Радуйся, веру, надежду и любовь до конца сохранивый. Радуйся, со Христом, Его же от юности возлюбил еси, на веки соединивыйся. Радуйся, мзду великую за житие твое славное от Него восприявый. Радуйся, звездо лучезарная над землею нашею возсиявшая. Радуйся, царствия небесного и славы вечныя наследниче. Радуйся, нетлением мощей твоих образ воскресения нашего явивый. Радуйся, яко имя твое по всей стране нашей от конца в конец прославляется. Радуйся, страны нашея крепкое ограждение. Радуйся, присное пред Богом наше защищение. Радуйся, Преподобномучениче Афанасие, похвало и украшение наше.

Кондак 12

Благодать цельбоносна дана от Бога нетленному твоему телеси, егда бо отрок, на смертном одре лежащ, прикоснулся раце твоей, абие исцеле: благодати сия, Преподобномучениче Афанасие, и нам немощным испроси, да и мы здравы суще телом и духом, в сей и будущей жизни о тебе поем Богу: Аллилуиа.

Икос 12

Поюще твое славное и непреоборимое стояние за веру Истинную, ублажаем, Преподобномучениче, и святую твою кончину, ею же на земли и на небеси прославился еси и приносим ти похвалы сия: Радуйся, непоколебимый столпе Веры Христовой и отеческих преданий. Радуйся, яко тобою церковь верных просвещается. Радуйся, верный рабе Христов, любовь ко Христу свою кровию запечатленный. Радуйся, за веру и страдание в радость Господа приятый. Радуйся, верным чадом твоим, истинный путь во обители показавый. Радуйся, во обителех Христовых на скорби наши призирающий. Радуйся, от враг видимых и невидимых крепкий наш заступниче. Радуйся, дарованной от Господа милости неоскудный источниче. Радуйся, душевных и телесных недугов наш целебниче. Радуйся, всеусердный ко спасению наш наставниче. Радуйся, Преподобномучениче Афанасие, похвало и украшение наше.

Кондак 13

О, всехвальный угодниче Христов, Преподобномучениче Афанасие, прими сие, малое моление наше, в похвалу тебе приносимое. Буди неослабный молитвенник нам пред престолом Всевышняго и теплым предстательством твоим избави нас от зол земных и грядущего мучения, да с тобою воспеваем Богу; Аллилуиа.

(Этот кондак читается трижды, затем икос 1 и кондак 1)

Молитвы преподобномученику Афанасию, игумену Брестскому

Молитва первая

О, великий угодниче Христов, святый преподобномучениче Афанасие! К тебе мы грешнии и смиpении, яко теплому нашему заступнику и скоропослушнику, молитвенно прибегаем и из глубины сердца взываем. Призри на ны скоро и умоли человеколюбца Бога, да не осудит нас грешных по беззакониям нашим, но да сотворит с нами по великой Своей милости. Охрани нас заступлением от облежащего нас суемудрия и неправоверия, и яко пастырь добрый, упаси заблудшия овцы стада Христова и во дворы Господни сия всели. Огради нас от соблазна, ересей и расколов и настави твердо в вере Православней подвизатися. Потщися, скорый о нас предстателю, благоприятным ходатайством умолити Господа, да ниспослет нам тихое и богоугодное житие, уврачует Своею благодатию наша болезни душевныя и телесныя, согреет наша сердца любовию друг ко другу и сотворит нас братолюбны и единомысленны. Испроси такожде у Господа и всего потребнаго для жития нашего телеснаго: земли плодородия, благорастворения воздухов и мирнаго устроения. Страну нашу и веси и грады охрани молитвами твоими от огня, потопа, труса, вражескаго нашествия и внутренних нестроений. Егда же приспеет час кончины нашея, утверди в нас память смертную, да и мы, в истинном покаянии и чистым сведением совести нашея представшие ко Господу, сподобимся деснаго стояния и со всеми святыми воспоем славу Отцу и Сыну и Святому Духу во веки веков. Аминь.

Молитва вторая

О угодниче Христов, отче наш Афанасие! Принеси молитву нашу к милостивому и всесильному Богу и испроси нам, рабам Божиим (имена), у благости Его вся яже на пользу душам и телесем нашим, веру праву, надежду несумненну, любовь нелицемерну, во искушениях мужество, в злостраданиях терпение, во благочестии преспеяние, да не во зло обратим дары Всеблагаго Бога. Не забуди, чудотворче святый, и святый храм (дом) сей и приход наш: сохрани и соблюди их молитвами твоими от всякаго зла. Ей, святче Божий, сподоби нас кончину благую улучити и Царствие Небесное унаследити, да прославим дивнаго во Святых Своих Бога, Емуже подобает всякая слава, честь и держава во веки веков.

Тропарь преподобному Афанасию, игумену Брестскому

Тропарь, глас 2

Блажен еси отче наш Афанасие, яко верно пожил еси стоя бодренно за Святую Восточную Веру: со умилением присно поя неседальное Пречистей, заповедуя никомуже нарушати Православныя Веры Святыя. Пострадал за свидетельство истины даже до смерти, мы же чтуще святыню твою со дерзновением взываем ти: отче наш: Преподобномучениче Афанасие, похвало и украшение наше.

Кондак, глас 4

Монашеского жития украшение и мучеников красоту явил себе житием твоим, Афанасие, и яко солнце пресветлое людям православным возсиял еси, тем же и Христос даром чудес обогати тя, да чтуще пресветлую память твою, зовем ти: поминай стадо твое молитвами твоими, Преподобне.

Кондак, глас 2

Яко постника благочестна и искусна и страдальца произволением честна и пустыни жителя сообразна в песнех достойно хвалим Афанасия приснохвального той бо змия попрал есть.

Величание

Ублажаем тя, Преподобномучениче Афанасие, и чтем святую память твою, наставниче монахов и собеседниче ангелов.